Такса судьбы. Цикл «Айболиты города N» - Ольга Шильцова

– Его шумы даже ортопед услышал бы, если бы вспомнил, каким концом приставлять стетоскоп к собаке!

Лёша не обратил внимание на брюзжание ассистентки и пошёл за инструментами. Вскоре молочно-белый раствор побежал по вене старого пекинеса, и тот потерял сознание, едва успев зевнуть. Аня ловко вставила в трахею трубку и подключила пациента к наркозному аппарату. Алексей тщательно обмыл глаз сперва новокаином, а потом антисептиком.

– Знаешь, у него хозяйка такая молодец. Сама сообразила, что надо делать, не дала глазу высохнуть. Если зрение сохраним, то во многом благодаря ей.

Алексей оттянул веки пекинеса и попытался вернуть отёкший глаз на его законное место, в орбиту. В ту же минуту у собаки остановилось сердце, и монитор пронзительно запищал.

– Не трогай глаз!! – заорала Аня, от волнения забыв субординацию и переходя на «ты». Она уже ввела в вену адреналин и атропин и ритмично нажимала на грудную полость. Через интубационную трубку поступал кислород, и постепенно язык пекинеса снова порозовел. Сердечко забилось, и Алексей утёр пот со лба. Ветеринарные врачи переглянулись.

– Ань, мы же не можем его так оставить! Делать-то что-то надо.

– Алексей Петрович, вы, главное, не давите на глаз! Иначе пекинес будет весьма красив, но при этом немного мёртв!

– Не буянь. И учти, всё буду валить на анестезиолога! Сейчас последний раз попробую вправить, следи за показателями. Если пульс будет снижаться, удаляем глаз к чертям собачьим.

На этот раз хирург сделал аккуратный разрез от внешнего угла глаза. Веки послушно разошлись в стороны, и Алексей заправил глазное яблоко в орбиту. После он зашил рану, из которой текла кровь, а затем и веки. Врач работал бережно, накладывая швы так, чтобы нитка не раздражала роговицу глаза. Зефир ещё час провёл в операционной, прежде чем Аня смогла вытащить интубационную трубку и объявить, что опасность миновала. Алексей надел на пекинеса елизаветинский воротник и вышел к хозяйке:

– Вот тут, у внутреннего угла глаза я оставил щель, видите? Сюда будете капать капли, я напишу какие. Чтобы не было воспаления и спаек. Капать днем и ночью, прямо по часам.

Хозяйка кивала, сжав губы:

– Я всё сделаю.

– Через десять дней снимем швы и посмотрим, как идут дела. И знаете, что? Запишитесь в этот же день к нашему кардиологу. Зефирке нужно сделать исследования сердца и назначить поддерживающую терапию.

Алексей махнул рукой хозяевам лабрадора, который был записан на кастрацию два часа назад и крикнул:

– Буквально через полчасика возьму вас! Лорд, никуда не убегай!

Семейная пара дружно замахала руками:

– Мы подождем, сколько нужно! Специально на этот день взяли выходной.

Лёша постарался улыбнуться и вернулся в операционную.

– Аня, мы с тобой наблюдали окулокардиальный рефлекс24 во всей красе!

Анестезиолог хитро прищурилась:

– Алексей Петрович, если вы помните про рефлекс Данини-Ашнера, то из вас ещё может получиться справный врач!

– Как такое забудешь! Мы в академии прямо на лекции сидели и тыкали себе в глаз, а другой рукой слушали сердце. Всё никак не могли понять, как это работает. А пульс и правда замедляется, когда давишь на глазное яблоко.

Забежала Яна из лаборатории.

– Алексей Петрович, кровь, которую вы с утра привезли, готова!

– Спасибо, Яночка, попозже посмотрю.

– Да там смотреть не на что. И клиника, и биохимия идеальные, не верится, что собаке десять лет.

В это время Лора мирно дремала дома у Татьяны Александровны. В ее желудке приятной тяжестью лежали три сырника, честно украденные со сковороды. Татьяна была уверена, что их съел Лёша, прежде чем убежать на работу, поэтому даже не думала ругаться на «несчастную собаку, которую злой хозяин истыкал иголками».

Результаты анализов таксы успокоили Екатерину. Она бегло осмотрела её зубы и оставила любимицу в покое. Шло время, и Катя с грустью подумала, что Лора стареет. Она уже не кидалась с лаем на гостей и курьеров, лишь иногда подгавкивая что-то грозное, не вылезая из-под одеяла. Впрочем, на аппетит такса не жаловалась, и Алексей уверял жену, что это вовсе не старческая леность, а первые признаки здравомыслия, зародившиеся в Лориной голове от хорошего ухода. В то утро Лора весело хрустела своим кормом после прогулки, но вдруг выплюнула сухарики из пасти и затрясла головой. Собака быстро пришла в себя, подобрав корм с пола, но Катя успела заметить неладное. Такса бывала на свободном выгуле, поэтому могла пораниться костью или палкой. В своей практике Катерина несколько раз сталкивалась с застрявшими между зубами предметами. Это всегда причиняет массу неудобств животному, а владельцам невдомек, что так беспокоит питомца. Отловив таксу, Катя решительно полезла к ней в пасть. Лора чихала, вертела носом и извивалась, силясь освободиться. Екатерина успела только заметить небольшую примесь крови в слюне, и её сердце сжалось от смутной тревоги. Она отпустила таксу, которая радостно запрыгала вокруг. Лора привыкла, что после любых неприятных манипуляций получает угощение, но в этот раз хозяйка её разочаровала. Она схватилась не за дверцу холодильника, а за мобильный телефон.

– Лёша, я привезу Лору к тебе на работу. Мне нужно осмотреть ей рот под наркозом.

– Ну, зубы ей чистить ты ещё год назад собиралась, теперь это срочно?

– Нет, не чистить, тут другое. Мне кажется, у неё… Ну неважно, смотреть надо.

– Эй, не паникуй! Она уже поела? Привози тогда к концу смены, если твои родители смогут присмотреть за Максимом.

Катя кивнула, забыв, что Лёша не может её видеть, и повесила трубку. Она ненавидела липкое чувство страха, которое сейчас поселилось у неё в животе. На работе страх отступал в ту же секунду, когда Екатерина начинала действовать. Теперь же ей придется гонять в голове тревожные мысли до вечера.

Лора почти перестала бояться визитов в клинику – так часто хозяева брали её с собой на работу. При виде Алексея Лора чуть не выпрыгнула у неё из рук. Такса бурно радовалась воссоединению стаи, и порывалась облизать мужчине лицо. Из-за этого Катя чувствовала себя предательницей.

– Лёша, позови, пожалуйста, Аню. Я сама не могу.

Уставший после рабочего дня, Алексей не стал подначивать жену, и вскоре Анна Сергеевна уже установила в короткую кривую лапку таксы внутривенный катетер.

– Я называю пропофол молоком Морфея, это мой любимый гипнотик, – поделилась Аня, пытаясь успокоить Екатерину Андреевну.

– Учитывая, что бог сна – мужик, даже думать не хочу, что это за «молоко», – сердито буркнул Алексей и сам поднял обмякшее длинное тельце Лоры на руки.